Лес говорил с ними на языке деревьев, пел им воплями оборотней, голосами неведомых ночных птиц и животных. Держась плотной вереницей спин и голов, гости Меркурианского цирка следовали за высоким мужчиной с чучелом мартышки по дороге из камней и блуждающих огней. Прячась меж толстых стволов, последние ярко освещали дорогу, но дальше них невозможно было ничего увидеть, словно темнота сгущалась сразу за источником света, скрывая свои секреты подальше от любопытных глаз.

Ноги шаркали о камень. Рты шептали вразнобой. Многие из тех, кто сейчас шёл впереди или позади Лаури, могли поклясться на все свои зубы, что эту тропинку они видели первый раз в жизни, даже если им довелось прожить в Грейвбей всю свою земную, а может быть и загробную, жизнь. Но сегодня в лесу творилось волшебство, трюкачество, лицедейство. И если уж верить всем тем слухам, коими оброс Меркурианский цирк за недолгие свои гастроли в Грейвбей, неизвестная дорога была лишь песчинкой в море.

Поэтому никто не боялся. Никто не сомневался. Ну или по крайней мере не пытался отбиться от колонны и вернуться в город. Ведь им ещё была дорога их шкура. Ну или они шли повеселиться, потратить деньжата с пользой или в очередной раз тщетно попытаться вывести циркачей на чистую воду. И пусть Лаури не собирался сегодня развлекаться, у него в этом месте было своё, особенное дело.

Как только дорога из света и камня закончилась, и вместо неё перед гостями цирка предстала широкая поляна, усеянная шатрами, прилавками, клетками и аттракционами, прекратилось и всякое упорядоченное движение среди гостей. Каждый отправился по своим делам, даже если им не было особо понятно, где конкретно находится то или оное дело.

Поддавшись энергетике толпы, Лаури тоже принялся бродить от шатра к шатру, от прилавка к прилавку, рассматривая затейливые безделушки из неведомых краёв. Его растрепанные волосы не трогал легкий ветерок, гуляющий по поляне, и всё же этот призрак сегодня был более чем материален. Не считая какого-то странно-задумчивого выражения разрисованного лица, не свойственного парню при жизни, Лар выглядел так, как и всегда. Как в те прекрасные времена, когда ему было всего 15, а самой сложной проблемой его жизни был вопрос о том, куда бы спрятать от родителей косяк.

- От этих пикси больше проблем чем пользы, друг, - отозвался Лар на предложение одного из торговцев, заиметь себе в проводники замаринованную фею, покрытую красноватой пыльцой, - Я слышал, что это как с обезьяньей лапой, ты ей желание, а она тебе рак селезёнки. Я уже умер один раз, второй будет не прикольно.

Продавец цыкнул, всем своим видом показывая, что он явно разбирается в феях лучше, чем этот дохлый оборванец в драных джинсах, но спорить не стал. Вместо этого он указал Лаури на компас, отделанный по всем канонам оккультных безделушек, т.е. с рунами, костями, глазами и пентаграммами.

- Найдёт любую душу в каком бы измерении она не томилась, - произнёс рыбоголовый торгаш, заговорщически сверкнув мутными глазами, - Никаких побочных эффектов. Но не работает на рыжих. Бери, не прогадаешь.

Только когда продавец с рыбьей мордой взял компас в руки и открыл его, Лаури заметил, что на лапах циркача надеты плотные перчатки из какого-то странного материала. Чёрная ткань, по которой то и дело пробегали слабые, будто бы электрические, разряды, она вспыхнула очередной молнией, когда рыбоголовый поднёс компас чуть ли не к самому носу призрака.

Дело пахло подозрительно. Если не как проклятье, то точно как проблема. Борясь с внезапным желанием потрогать артефакт руками, Лар сунул свои клешни поглубже в карман толстовки. Наученный горьким опытом, призрак теперь думал десять раз, прежде чем лапать всякое подозрительное. Он даже чуть отшатнулся от компаса. Мало ли что и какое время хранилась внутри этой красивой, но, вероятно, опасной штуки.

- Да не пугайся ты так, - с добродушной улыбкой произнёс рыбоголовый, - Он не кусается. Чем быстрее возьмёшь, тем быстрее найдёшь. Я тебе может и скидку сделаю.

Но не успел призрак обдумать это, несомненно выгодное, предложение, как на него сзади, в унисон с громким "Эй!" продавца, налетело какое-то тело. И, даже толком не разобравшись в ситуации, Лаури на всякий случай стал нематериальным, после чего наблюдал за тем, как подозрительно знакомая девушка пролетает мимо него и врезается в прилавок. Артефакты звенят. Что-то противно хрюкает в накрытой клетке под самым потолком прилавка. Торговец чертыхается и роняет компас, который благополучно укатывается куда-то в ближайшие кусты.

Девушка оказывается на земле, в окружении нескольких артефактов, и, пробежав через нематериального Лаури, рыбоголовый торговец начинает скакать вокруг бедняги, собирая всё разбросанное, но ещё не потерянное. Призрак оглядывается по сторонам, встречается с чужими взглядами, которые привлёк внезапный шум. Но не дождавшись драки, мало мальски интересной ругани или хотя бы случайной активации одного из артефактов, другие продавцы и покупатели быстро теряют к ситуации интерес.

Рыбоголовый же, собрав всё своё добро, спешит обратно за прилавок, даже не подав девушке руки. Лаури ещё раз внимательно вглядывается в подозрительно знакомое лицо. Что-то вертится в подкорке, и он усиленно пытается вспомнить, что. Эти же черты, только младше. Не такие острые, не такие усталые и потрёпанные жизнью.

Лар материализуется чуть поодаль от того места, где его видели пару минут назад. На лице нет задумчивости или испуга. Можно даже подумать, что он чему-то рад.

- А я думал, что устрицы не летают, - выдаёт призрак, с усмешкой. Но в голосе его нет издёвки. Нет злобы. По крайней мере он так думает.

Взаимное узнавание обрадовало Лаури не меньше этой внезапной встречи. Кажется, трюк с исчезновением и повторным появлением из воздуха старого знакомого был благополучно пропущен девушкой мимо глаз. Это тоже было хорошо, так как исключало возможность долгих и нудных расспросов, неприятных призраку разговоров от том как же так обернулась его весёлая, беззаботная жизнь. Он даже сделал несколько шагов в сторону Урсулы, всё-таки нужно же было кому-то подать ей руку. Тем более что по старой привычке Лару очень хотелось обнять свою давнюю подругу, раз уж им выпала такая славная возможность пообщаться спустя столько лет.

Он не осёкся, не остановился, когда по блаженному незнанию Устрица кольнула Лара в самую больную мозоль. Призрак помог девушке встать с земли и обнял её, не спрашивая разрешения. Как делал это всегда.

- Может быть прячется от своего взбалмошного брата у какого-нибудь симпатяги из колледжа, - начал Лар, выпуская Ю из объятий, - А может занята очередным интересным расследованием для своего журнала. Младшие сёстры порой так быстро растут. Становятся невыносимо самостоятельными.

Он слегка улыбнулся, словно всё вышесказанное совершенно не трогало струн его призрачной души. Но горькая правда этих слов заключалась в том, что маленькая сестричка Лана действительно слишком быстро выросла. Вот она растрёпанная, нескладная девчонка, готовая пойти за ним на край света, а в следующее мгновение уже взрослая, статная девушка со сложным характером, причиной которого отчасти стало внезапное исчезновение её обожаемого братца. Он как-то странно вздохнул и повторил про себя неизменную мантру Лаури Ландлея о том, что могло быть и хуже.

- А как нынче поживают устрицы? - Лар попытался перевести тему, - Ну кроме того, что налетают на старых друзей.

Продавец из лавки смотрел на них недовольно, почти враждебно. Мало того, что они чуть не повалили его прилавок, так теперь ещё и перегораживают обзор другим возможным покупателям.

- Если не будете ничего брать, то хоть не загораживайте обзор, - буркнул рыбомордый, аккуратно раскладывая артефакты на свои места.

Пропажу компаса он ещё заметить не успел.